XXX Международный конгресс ИИСАА. 19–21 июня 2019 г. Т. 1

Страницы российского востоковедения: к 150-летию академика В. В. Бартольда к 150-летию академика В. В. Бартольда (1869–1930). Ч. 1 13 новой власти «культурный уровень и потребности населения» края), проявились широкие знания В. В. Бартольда по данному вопросу. Особенно важен раздел (VII гл., «Школы»), посвященный, по сути, совре- менному для В. В. Бартольда школьному делу в Русском Туркестане, вклю- чая создание русско-туземных школ и «новометодных» (т.е. джадидских) мусульманских школ, и реформирование мусульманского образования в конце XIX — начале ХХ в. Рассказывая о «небольших» успехах русско-туземных школ, столкнувшихся с полнейшим нежеланием сартов (оседлых мусуль- ман) отдавать в них своих детей, В. В. Бартольд нисколько не затушевывает русификаторскую политику русских властей, запрещавших преподавание в русско-туземных школах общих предметов на иных языках, кроме русского и боявшихся усиления «туземной культуры», при этом отмечая стремление учителей-мусульман к созданию новых учебников на языках мусульманских народов. Что касается «татарской» новометодной школы, то В. В. Бартольд пишет, что русские власти обратили на нее внимание как на конкурента в борьбе за приобщение «туземцев» к европейской культуре только тогда, когда она приняла «значительные размеры» (т. е. к концу первого десятилетия ХХ в). Он приводит такую статистику: в 1910 г. в Ташкенте было 8 русско-туземных школ и 16 новометодных мектебов, а в Коканде в 1911 г. —2 русско-туземные школы и 8 джадидских. Опираясь на разные свидетельства и статистические данные, ученый показывает, что «татарская новометодная школа уже через несколько лет после своего появления стала оказывать влияние на школу туземцев», тогда как несколько десятилетий русского владычества «прошли бесследно для туземной школы». Это подтверждает тот факт, что реформа школы была внутренней потребностью самого мусульманского общества, но оно ни в коем случае не желало, чтобы реформа пришла извне. Очень интересны выводы В. В. Бартольда о том, что «старая мусульманская школа и вообще старозаветный ислам <…> обнаружили больше жизненных сил, чем ожидали Кауфман [первый губернатор Русского Туркестана] и первые русские деятели в Туркестане». Ведь они полагали, что без государственной поддержки (а Кауфман проводил политику полного игнорирования ислама) мусульманская школа сама собой «погибнет». Этого, разумеется, не произошло. Упоминая, что в период с 1876 по 1910 год число ташкентских медресе увели- чилось с 11 до 22, т. е. удвоилось, и приводя сведения В. П. Наливкина о том, что успехи хлопководства в Фергане в конце 1880-х — начале 1890-х годов привели к небывалому увеличению числа учащихся в кокандских медресе, В. В. Бартольд сетует, тем не менее, на неточность сведений и отсутствие точных цифр о состоянии туркестанских мектебов и медресе старого типа, особенности в связи с ростом или упадком благосостояния мусульманского населения в период «русского владычества». Ведь существовала мусульманская школа, лишенная всякой государственной поддержки, только за счет вакфов