XXXI Международный конгресс ИИСАА. 23–25 июня 2021 г. Т. 2

318 XXXI Международный Конгресс по источниковедению и историографии стран Азии и Африки Секция XX of de facto Kurdish state development in Iraq and the basic assumptions of its security policy. The history of Kurds and Kurdistan is full of both episodic cases and quite long periods of strategic exploitation of Kurdish political entities to achieve military and political goals of an external actor (quasi-patron). Sometimes it is difficult to assess whether the local actor was aware of its role or whether he perceived entering a relationship with the client as conducive to the implementation of his own local interests (e.g. Kurdish Principalities in Ottoman and Persian Empires; Assyrians and Great Britain; Soviet Union and the Mahabad Republic 1946; PDK and Iran, USA, Israel 1962–1975). The historical continuity of the role of the "client" of external aid and conducting external interests significantly affects the present implementation of the of the Iraqi Kurdistan security policy. In addition to theoretical literature, I analysed the existing studies of the archival documents of Polish and British diplomatic missions in Iran from 1939–1945. I also used existing studies and archival materials found during conducted query regarding the Polish mission in the Ottoman Empire carried out by the Hotel Lambert in the 19th century. Абалян А. И. (СПбГУ, Санкт-Петербург) Феномен «Рожавы»: опыт политического самоопределения В ходе вооруженного сирийского кризиса вакуум власти на северо-востоке Сирии и успешная борьба против боевиков ИГИЛ (запрещена в РФ) позволили курдскому освободительному движению реализовать уникальный проект демократической системы самоуправления. К началу 2014 г. три провинции сирийского Курдистана (Рожава) добились de facto прав автономии с установ- лением кантональной системы, базирующейся на концепции демократического конфедерализма. Эта система основывается на двух принципах: прямой демо- кратии, в рамках которой граждане принимают активное участие в управлении кантоном и процессе принятия решений; и отрицании идеи национального государства посредством создания административных структур всех уровней, инкорпорирующих различные этнические и религиозные группы, проживаю- щие на территории Рожавы наряду с курдским населением (христиан, йезидов, арабов, армян и т.д.), тем самым, предоставляя меньшинствам беспрецедентный для ближневосточного региона уровень участия в политической сфере. Принципы равенства, закрепленные в «Общественном договоре», который выполняет роль конституции курдской автономии, распространяются на все ключевые сферы жизни общества. Несмотря на то, что преобладающей рели-