XXX Международный конгресс ИИСАА. 19–21 июня 2019 г. Т. 1

Источниковедение и историография центральной Азии к 150-летию академика В. В. Бартольда (1869–1930). Ч. 1 275 фокус переносится на взгляд изнутри, а не из бывшего имперского центра, оказывается ограниченным, поскольку сосредоточен на создании образа народа как почти перманентной жертвы «сторонних» сил. При этом центр все равно присутствует как «извечное зло» 1 . Избирательный подход к событиям про- шлого, как правило, обусловлен поиском аргументов для объяснения истоков или результатов современных обстоятельств. Язык, религия и приверженность традициям становятся полем битвы за нормативную казахскость, которая должна противостоять внутреннему ощущению колонизированности у части интеллектуалов. В то же время более детализированные трактовки предлагают Д. Т. Кудай- бергенова, Б. Касымбекова, А. Ж. Бисенова, К. Медеуова, обращая внимание на механизм включения «антиколониального дискурса в новые институци- ональные постколониальные формы в рамках конструируемой советской гомогенности». Они подчеркивают, что давление метрополии продолжается и «академический национализм сам оказывается в плену гегемонного дис- курса бывшей метрополии», при этом и получившие образование за преде- лами бывшего СССР историки не способны к радикальной деколонизации знания 2 . Глобализация сетей производства и трансляции знания должна способствовать более сложному и многомерному пониманию «колониального прошлого» и «постколониального настоящего». Бывший колониализм и его хронотопические проявления продолжают оставаться важной мобилизующей силой и смыслом многих крайних т. н. постколониальных интерпретаций современности, изобретая новый миф о России и культурный реванш новых независимых государств, их позиционирование вне европоцентричных про- грессивизма и универсализма. Методологическая противоречивость и под- чиненность актуальному политическому дискурсу, использование отживших идеологических оценок в интересах политической прагматики составляют основу доминирующего нарратива колонизации, которая приравнивается к колониальной политике. 1 Наглядным примером служит интерпретация голода начала 1930-х гг. К примеру, Т. Омарбеков, наиболее активно занимающийся этой проблемой, считает, что по замыслу и механизму проведения коллективизация не была геноцидом, но по резуль- татам оказалась таковым. URL: http://anatili.kazgazeta.kz/?p=50054 (дата обращения: 23.12.2018). 2 Бисенова А., Медеуова К. Давление метрополий и тихий национализм академи- ческих практик // Ab imperio. 2016. № 4. С. 213, 222, 221, 233, 234. Д. Кудайбергенова считает, что политический постколониализм, используемый властью, как контекст для легитимации режима и формирования политических противников, при неоднозначно- сти терминов и идеологических колебаниях может расколоть общество в отсутствие сильного интеллектуального движения. См.: Kudaibergenova D. The Use and Abuse of Postcolonial Discourses in Post-independent Kazakhstan // Europe-Asia Stidies. Vol. 68. No. 5. July 2016. P. 917–935.