XXX Международный конгресс ИИСАА. 19–21 июня 2019 г. Т. 1

Источниковедение и историография центральной Азии к 150-летию академика В. В. Бартольда (1869–1930). Ч. 1 321 стает даже вероломным, поскольку отказался соблюдать ранее заключенный договор с Бухарой и, начав войну с эмиром, заставил его принять более тяжелые условия мира с Россией. Кокандские авторы всячески подчеркивают стремление хана Худояра поддерживать мирные и дружеские отношения с Кауфманом, его надежду на покровительство генерал-губернатора. В связи с этим последующие боевые действия против восставших кокандцев во главе с ханским сыном Насреддином, результатом чего стало упразднение ханства и его присоединение к России, выглядят не меньшим вероломством, чем прежняя война с Бухарой. Не слишком отличается от них и риторика бухарских авторов начального периода пребывания Бухары под российским протекторатом: Кауфман пред- стает в их описаниях человеком властным, нередко выходящим за пределы своих полномочий, всячески оттягивает решение вопросов о возвращении Бухаре захваченных городов (на что ее власти рассчитывали вплоть до середины 1870-х гг.), назначении наследника эмира и т.д. Правда, в отличие от кокандских и хивинских авторов начала 1870-х гг., бухарские авторы не возлагают только на Кауфмана вину за тяжелое положение, в котором оказался эмират: они также критикуют эмира за робость и нерешительность, его сановников — за плохие советы правителю, войска — за неопытность и трусость. Кауфману же даже приписывается некий фатализм, свойственный мусульманам: так, согласно А. Сами, он «посчитал небесным даром» возможность без боя захватить Самарканд. По мере укрепления российских позиций в Средней Азии риторика авторов существенно меняется. Так, житель Ташкента Мулла Хали-бай Мамбетов, чей отец воевал против русских, уже после смерти Кауфмана писал, что при нем «исчезли воры и обман», что он давал возможность местным жителям полу- чать русское образование, не заставляя их при этом принимать христианство и т.д. Даже уроженец бывшего Кокандского ханства Азиз б. Риза Маргинани в своем сочинении писал, что «после Черняева и фон Кауфмана не было таких великих йарим-падишахов, как они двое». Бухарские же авторы в начале XX в. (в частности, высокопоставленный сановник Мирза Салимбек) утверждали, что именно Кауфман с самого начала своей деятельности в Туркестане стремился к миру с Бухарой, более того — был назначен на свой пост вместо генерала М. Г. Черняева, который, как утверждает бухарский автор, был снят с должности за то, что «осмелился двинуться на Бухару». Вторит ему даже С. Айни, который, подобно своим предшественникам, возлагает вину за поражение Бухары на эмира, а говоря о Кауфмане, упоминает не только его решительность во время боевых дей- ствий, но и его приветливое обращение с представителями среднеазиатских городов и регионов, которые без добровольно признавали власть Российской империи.