Т. 2. Азия и Африка: Наследие и современность

Источниковедение и историография Китая Asia and Africa: their Heritage and Modernity. Vol. 2 85 В связи с этим текстом возникает ряд вопросов. Во-первых, не вполне ясно, есть ли основания считать эту новеллу записью некой местной легенды и если да, то каков в ней процент авторского вымысла. Во-вторых, что могло способствовать возникновению самого образа Подлунного старца? Наконец, в-третьих, не ясно, оказывала ли она какое-то влияние на религиозно-мифо- логические представления танской эпохи. Не менее интересен вопрос о том, с какого момента отсчитывать начало истории самого культа. По умолчанию считается, что началом можно считать саму новеллу, однако, подтверждения существования культа ни в Тан (618–907), ни в Сун (960–1279) до сих пор нет. Единственное, что известно, это то, что определенными ассоциациями наделялась красная нить, о чем пишет китайский исследователь Ма Шутянь, приводя историю сватовства Го Юаньчжэня 郭元掁 (656–713), военачальника (дуду 都督 ) области Цзинчжоу 荊州 из биографических разделов обеих «Книг [по истории] Тан». В рассказе говорится, что его начальник Чжан Цзячжэнь 張嘉貞 (666–729) решил женить его на одной из своих дочерей, а поскольку ему не удалось найти сваху, то он устроил так, чтобы выбор произошел «сам собой». Он посадил своих дочерей за ширмой и дал каждой в руки по крас- ной нити, кончик которой высовывался из-за ширмы наружу. Го Юаньчжэнь потянул за одну из нитей и вытянул третью по старшинству дочь, на кото- рой и женился 1 . Стоит, правда, обратить внимание на то, что сама история относится ко времени более раннему, чем новелла Ли Фуяня и в ней гово- рится только о красной нити. Тем не менее, можно предположить, что культ Подлунного старца мог возникнуть на рубеже XIII–XIV веков, поскольку он упоминается в одной фразе пьесы «Оставленная туфелька» ( Лю се цзи 留鞋 記 ) эпохи Юань (1280–1368) 2 . Причем, фраза «Зачем обращаться к Подлун- ному старцу, если ты и так превосходная сваха?» говорит, что зритель должен был понимать о ком именно идет речь, а также о существовавшей в сознании зрителей и автора пьесы связи этого божества с возможностью заключения брака. С этого момента уже можно указать на появление этого персонажа еще в двух драматических произведениях эпохи Мин (1368–1644) и, наконец, на страницах знаменитого романа XVIII века «Сон в красном тереме», где его образ соединяется с поговоркой «Брачные узы протягиваются через тысячу ли» ( цянь ли инь юань и сянь цянь 千里姻緣一線牽 ) 3 . Таким образом, наибо- лее вероятно предположение о появлении культа не в эпоху Тан, а на рубеже эпох Сун и Юань. 1 Ма Шу-тянь 馬書田 中國民間諸神 Народные божества Китая, 臺北:國家出版 社 2005. 380 с. 2 Цы юань 辭源 商務印書館出版 北京 , 1998. 3523 с.; Сорокин В. Ф. Китайская классическая драма XIII–XIV веков — М.: Изд-во «Наука» ГРВЛ. 336 с . 3 Ма Шу-тянь 馬書田 中國民間諸神 Народные божества Китая, 臺北:國家出版 社 , 2005. 380 с.