XXX Международный конгресс ИИСАА. 19–21 июня 2019 г. Т. 1

Секция IV 204 XXX Международный Конгресс по источниковедению и историографии стран Азии и Африки непросто. Но я, к счастью, знаю, что Фарзона тоже знает это» («ЦветыНавруза», Душанбе, 1987). Мастер ставил перед своей ученицей задачу писать не ради «имени», а ради соответствия «божественности» классической персидской поэзии. Книга вышла уже в период перестройки, когда таджикский поэт мог позволить себе писать не о комсомольских стройках, а о вечном. В этой ранней подборке у Фарзоны есть стихотворение под названием «Иду по направлению к смерти», из которого видна ее одержимость Поэзией и готовность идти дорогой Поэзии «до конца» (в этом стихотворении слово поэзия она пишет с большой буквы), несмотря на зависть, насмешки, «сети обмана», опутыва- ющие ее ноги. «Даже если меня ждет горькая участь, даже если в конце пути меня ждет смерть, я все равно не сверну с этого пути… ведь впереди сияет свет Поэзии». Такое преклонение перед поэзией как божественным явлением выделяло Фарзону среди ее ровесниц и сближало ее с великими поэтами, считавшими свой дар явлением неземного происхождения. Второе обстоятельство, сформировавшее творчество Фарзоны, — это распространенное отношение интеллектуальной элиты Таджикистана к поло- жению поэзии в советский период как к национальной трагедии и связанные с этим надежды на культурное возрождение и возвращение в лоно персидской культурной традиции. Третье обстоятельство братоубийственная гражданская война 1990-х годов. Фарзона, отмеченная выдающимся даром лирической поэтессы (ее часто называют таджикской Форуг Фаррухзад), в час испыта- ний, опустившихся на ее родину, также оказалась небезучастной, не избежала гражданской тематики. Вот, например, ее стихотворение «Новая благая весть», рисующее ситуацию современного, послевоенного Таджикистана, жители которого изо всех сил стараются свести концы с концами: «В это время дефицита веры и дороговизны любви // всю свою любовь, о люди, дарю вам безвозмездно, // вам, мои совре- менники, // глядящие на мир из своих картонных лавчонок. // И я думаю: //разве в таком хлипком бумажном домишке // можно сжать свою жизнь в объятьях, // можно дождаться зеленой весны, // можно лелеять мечты о прекрасном, // можно покачивать крону памяти // редким ветерком воспоминаний о ком-то? // Разве можно без страха // наблюдать, как уходит жизнь? // Но я не могу // спасти вас из этой лавчонки унижения… // Вы с утра до глубокой ночи // мечетесь из одного магазина в другой // в поисках разных товаров. // Точно так же мечусь и я с вами, // но похоже мы с вами застряли //на этом перекрестке, // где мы ищем друг друга, // где мы ищем себя, //где мы ищем Его». Поэтический стиль Фарзоны отличается сдержанностью, для нее характерна «светлая печаль», исполненная доброго сочувствия и нежности. В ее стихах звучит тихий призыв к возвращению к тому «программисту судьбы», которому «похоже, мешают программисты земные // снова и снова отстраивать // несо- вершенное здание мира», к преодолению «дефицита веры». Поэтесса верит,