Т. 2. Азия и Африка: Наследие и современность

«Школа молодого востоковеда» — 2017 Asia and Africa: their Heritage and Modernity. Vol. 2 409 укоренившихся в мировой литературе и фольклоре, является мифологизирован- ная биография Иисуса Христа, а также сюжеты, включающие в себя его образ. Традиция мифологизации образа Христа представлена и в исламской культуре. Мусульмане почитают пророка ‘Ису , который отождествляется с новозаветным Иисусом Христом. В Коране отрицается христианское представление о боже- ственной природе Иисуса, подчеркивается, что Иса всего лишь раб Божий. В этой связи значительный исследовательский интерес представляет анализ произведения, созданного на стыке европейской и мусульмано-восточной лите- ратур. Здесь необходимо учесть архетипы, укоренившиеся в бессознательном автора, и стереотипы, сознательно заимствованные им из чужой культуры, а также и позицию исследователя, которому вольно или невольно приходится балансировать между библейской и коранической интерпретацией сюжета. Примером такого произведения является новелла «Человек в белом манто» (Beyaz Mantolu Adam, 1972) турецкого писателя О. Атая (1934–1977). Ее герой — нищий, просящий милостыню у стен мечети. Путь героя от мечети до моря соотносится с земным путем Христа. Интерпретация Атая пред- лагает читателю неканоническую версию новозаветной истории, в которой прослеживаются и коранические элементы истории пророка Исы. Сходство героя и с образом христианского Спасителя, и с пророком, чтимым мусуль- манами, ограничивается лишь его действиями. Герой Атая лишен не только способности говорить (т.е. нести слово Божие, как несли его Иисус и Иса), но и всех человеческих эмоций и даже характера. В противоположность ему окружающий мир, несмотря на равнодушие, жестокость, холодность, является «живой» материей. Символично, что сюжет берет свое начало во дворе мечети, где прошение милостыни превратилось в попрошайничество, а сакральное место— в торжище, где выставляются на продажу увечья или услуги. Именно на этом поприще герой оказывается неудачником. Автор «переворачивает» историю изгнания Христом торговцев из храма, здесь герой, наоборот, изго- няется более удачливыми соперниками. Новелла насыщена эпизодами-«перевертышами», в основе которых лежат мифы о чудесах, сотворенных как Иисусом Христом, так и в коранической традиции—пророком Исой. Герой покупает себе длиннополое женское пальто белого цвета, что с одной стороны, отсылает к торжественному облачению служителей культа в аврамических религиях, с другой стороны, символизирует непорочность. О близости героя Христу говорит эпизод с «как-бы» распятием, когда лавочники, пытаясь сделать из него живой манекен, заставили его рас- кинуть руки и привязали их веревками к гвоздям в витрине. И здесь также просматривается авторская метафора, не герой воскрес на кресте, а «ожила» торговля в этой лавке. Наконец, в отличие от христианского Спасителя, герой Атая, пережив символические смерть-воскрешение, не идет по воде, а исчезает в море, оставив на поверхности воды только белое пальто (по мнению отдыхав-