Как показал Джозеф Флетчер
1
, возникновение надплеменной системы
организации было обусловлено исключительно внешними факторами: необ-
ходимостью экспроприации у оседлых соседей отсутствующих у кочевников
специфических ресурсов. Кочевое общество не вполне самодостаточно, оно
нуждается в продуктах земледелия (зерно) и оседлого ремесла (в т. ч. «предметы
престижного потребления», необходимые для функционирования социальной
системы: оружие, украшения, ткани). Обычно кочевники получали все эти
ресурсы путем торговли, в пограничных районах совмещавшейся с набегами
на оседлых соседей. Однако в случае столкновения с сильной империей и/или
при невозможности торговли возникала необходимость объединения племен
для совместной экспроприации сильного соседа (во многом благодаря ини-
циативе С. Г. Кляшторного, на русский язык была переведена книга ученика
Флэтчера — Т. Барфилда «Опасная граница»
2
, где в этом ключе рассмотрены
судьбы кочевых империй на границе с Китаем). Аналогичную ситуацию мы
видим и в Аравии, где объединение арабских племен под руководствомМухам-
мада и его преемников-халифов было необходимо, чтобы экспроприировать
соседние оседлые империи.
Таким образом, сходство деятельности Мухаммада и Чингиз-хана следо-
вало бы искать в общей ситуации в регионе и проблемах, которые создатели
двух государств должны были решать. Враждебная политика империи Цзинь,
в том числе ее попытка взять под контроль и ограничить торговлю со степью,
усугубила кризис в кочевом обществе Монголии — так же, как захват Ираном
Йемена привел к аналогичным результатам в Аравии вследствие прекращения
транзитной торговли через полуостров (см. с. 43 данного сборника). В резуль-
тате, в обоих случаях создание единого государства стало единственно воз-
можным путем выхода из кризиса.
Если говорить о различиях кочевников Евразийских степей и Ближнего Вос-
тока /Северной Африки, то ключевым является отношение к оседлым соседям,
обусловленное спецификой степной и пустынной среды обитания. Если первые
в большинстве своем жили вдали от оседлых и были с ними малознакомы, то
вторые существовали в окружении земледельческих цивилизаций, а оазисы
были обязательным элементом маршрутов перекочевок, отсюда — тесные
связи с оседлыми. Для евразийских кочевников, наоборот, оседлый мир был
незнакомым и чуждым, враждебным. Отсюда — исключительная жестокость
монгольских завоеваний с десятками и сотнями тысяч жертв и полным раз-
рушением городской и сельской инфраструктуры, и, напротив, «щадящая»
политика арабских завоевателей, запретивших воинам убивать нон-комбатантов
1
Fletcher J
. The Mongols: Ecological and Social Perspectives // HJAS, XLVI/1 (1986).
P. 11–50.
2
Barfield T. J.
The Perilous Frontier. Nomadic Empires and China. Cambridge, Mass.,
1989.
Секция XII
338
